|
Расширение поля философской проблематики в постпозитивистской философии науки. Концепции К. Поппера, И. Лакатоса, Т. Куна,
М.Полани.
Идея закономерной связи явлений, возможность точных научных предсказаний, которая господствовала в астрономии, механике и физике, оказала огромное влияние на родоначальника социологии и основоположника классического позитивизма Огюста Конта. Сравнивая многочисленные утопические проекты создания идеального общества с точными предсказаниями физики, он пришел к заключению, что необходимо и в общественных науках отказаться от утопий и начать изучение конкретных фактов социальной жизни, тщательно их описывать, систематизировать и обобщать. Таким путем он надеялся создать социологию, как своеобразную социальную физику. Что касается философии науки, то Конт утверждал, что наука не нуждается в какой-либо либо философии или метафизике, стоящей над конкретными науками и навязывающую им свои предвзятые принципы. Он считал, что традиционные проблемы метафизики являются принципиально неразрешимыми и не приносят никакой пользы науке. Поэтому задачей позитивной философии он считал описание, систематизацию и классификацию конкретных результатов и выводов научного познания. По его мнению, наука не обязана задавать вопрос, почему возникает то или иное явление, а должна ограничиваться только описанием того, как оно происходит. Такой отказ от исследования конечных причин и сущностей явлений в дальнейшем стал одним из важнейших постулатов позитивизма.
Известный английский экономист и философ Джон Стюарт Милль в своей книге «Система логики» продолжил традицию эмпирического обоснования науки с помощью индуктивной логики. Для этого он систематизировал и усовершенствовал каноны, или правила, индукции, разработанные еще Ф. Бэконом. Но с их помощью можно было устанавливать лишь простейшие причинные законы, выражающие связи между непосредственно наблюдаемыми явлениями. Сознавая, что обращения к опыту недостаточно для оправдания индукции, Милль ввел априорный принцип единообразия природы и тем самым отошел от эмпиризма.
Другой английский философ Герберт Спенсер ввел в позитивистскую философию идею эволюционного прогресса, согласно которому в ходе развития научного знания происходит постепенная интеграция конкретных, частных знаний в рамках философии. Такие исходные или первичные философские положения, как неуничтожимость материи, непрерывность движения и особенно закон постоянства силы, по мнению Спенсера, должны стать важнейшими принципами при систематизации и объяснении эмпирических фактов.
К концу XIX — началу XX вв. внимание ученых было приковано к тем великим открытиям в физике и химии, которые вызвали революцию в естествознании на рубеже веков. Открытие естественной радиоактивности, дискретный характер излучения и поглощения энергии, открытие сложного строения атомов, которые до этого считались последними и неделимыми частицами материи — все они в корне изменили представления ученых о научной картине мира, созданного классической физикой. На смену ей пришла новая картина мира, опиравшаяся на квантовую механику и теорию относительности. Радикальное изменение прежних представлений о материи, энергии, пространстве и времени породило среди некоторой части ученых сомнение в объективном содержании понятий и законов науки. Раз наши понятия и принципы изменяются, значит, в них не содержится ничего достоверно истинного, заявляли сторонники релятивизма. В этих условиях на первый план выдвигается проблема относительности научных знаний, взаимоотношения между относительной и абсолютной истиной.
Эта же проблема возникает при оценке специальной и общей теории относительности А. Эйнштейна.
Вероятностно-статистический характер законов квантовой механики и принцип неопределенности В. Гейзенберга поставили перед философией науки проблему взаимосвязи между детерминистическими законами классической механики и вероятностно-статистическими законами квантовой физики. Широкие дискуссии, развернувшиеся вокруг обсуждения этих вопросов, способствовали не только пересмотру и уточнению научных представлений о картине мира новой физики, но и дополнили, расширили и даже в корне изменили прежние философские взгляды по принципиальным теоретико-познавательным вопросам науки.
В 30-е гг. XX века в философии науки вновь возрождается интерес к проблемам, поставленным позитивистами XIX века. Для их решения стали привлекаться новые методы и средства исследования, заимствованные в частности, из созданной к тому времени символической, логики. Представители Венского кружка и Берлинской группы эмпирической философии, которых впоследствии стали называть неопозитивистами, главной целью философии науки провозгласили логический анализ языка науки и создание унифицированного научного языка, подобного языку теоретической физики. На этом основании неопозитивистов стали называть также логическими позитивистами.
Неопозитивисты, считавшие подлинным только эмпирическое знание, предприняли также попытку свести теоретические понятия и суждения к утверждениям наблюдения. С аналогичной целью они стремились построить чистый, нейтральный язык наблюдения, хотя любое утверждение о наблюдаемых фактах и явлениях нагружено теоретическим смыслом. Разработав сложный концептуальный аппарат, неопозитивисты не смогли, тем не менее, исключить теоретические термины из языка науки. С помощью критерия верификации они пытались также объявить лишенными смысла философские утверждения, ибо их нельзя проверить эмпирически. Но в таком случае пришлось бы признать псевдоутверждениями и теоремы чистой математики и даже исходные принципы естественнонаучных теорий.
Важно также обратить особое внимание на то, что неопозитивистская философия науки ориентировалась всецело на вопросы проверки и обоснования готовых результатов научного познания и совершенно не рассматривала проблемы развития и поиска нового знания. Именно неопозитивисты впервые заявили, что задача философии науки заключается в обосновании существующего знания, а не в анализе процесса его открытия. Поэтому проблемы научного открытия они относили к компетенции психологии научного творчества. В соответствии с такой установкой они придерживались гипотетико-дедуктивного метода исследования науки, согласно которому философия науки не должна заниматься изучением процесса генерирования или изобретения гипотез. Ее задача заключается в логической разработке гипотез, т.е. в выведении всех необходимых следствий из них и сравнения их с результатами наблюдений и экспериментов.
Против критерия верификации выступил Карл Поппер, который выдвинул другой критерий демаркации, или разграничения, подлинной науки от псевдонауки, в основе которого лежит возможность фальсификации, или опровержения, научных гипотез и теорий. Несмотря на справедливую критику им верификации, К. Поппер, однако, разделял их основной тезис о том, что философия науки должна заниматься только вопросами обоснования научного знания.
Такая концепция философии науки подверглась растущей критике оппонентов и была вынуждена уступить место другим взглядам и точкам зрения. После ухода со сцены неопозитивистской концепции философии науки возникло множество альтернативных направлений, точек зрения и целых школ, среди которых наибольшим влиянием пользуются сторонники исторического подхода к исследованию процесса научного знания: новых идей, гипотез и теорий в науке. Возникают и новые подходы и направления в исследовании современной философии наук.
Карл Поппер, который создал для его обоснования свою концепцию трех миров: физический мир внешних предметов, мир субъективного сознания и третий мир, состоящий из продуктов интеллектуальной деятельности людей: понятий, проблем, гипотез, теорий и т.п. абстрактных объектов. Хотя этот мир и создан благодаря субъективной деятельности людей, т.е. вторым миром, но он в значительной мере является автономным. По мнению Поппера, «посредством этого взаимодействия между нами и третьим миром происходит рост объективного знания»1.
Концепция И. Лакатоса
Рассмотрение научной картины мира в контексте исследовательской программы предполагает, прежде всего, ясное представление о ней как специфической форме научного знания, в которой формулируются исходные онтологические понятия и принципы, на которые опираются соответствующие абстракции конкретных научных теорий. Отчетливое понимание онтологического характера научной картины мира позволяет установить четкое различие между ее основными понятиями и принципами, с одной стороны, и абстрактными понятиями и законами конкретных теорий, с другой. Первые — шире по охвату изучаемой действительности и конкретнее по содержанию, вторые — уже по объему и беднее, абстрактнее по содержанию. Этим объясняется тот факт, что научная картина продолжает существовать при замене одних конкретных теорий другими. Поэтому преемственность знаний в науке выступает в виде сохранения связи между исторически преходящими и вновь возникающими научными картинами мира.
Сам процесс формирования отдельной научной картины мира происходит в результате обобщения и синтеза исходных понятий и законов отдельных ее теорий в ходе исторического развития конкретной научной дисциплины. Возникновение более общей картины мира, например естествознания, предполагает междисциплинарный анализ идей и принципов различных дисциплин, изучающих природу. Еще более обширный и глубокий анализ приводит к формированию общей научной картины мира. Таким образом, научные картины различного уровня общности и глубины можно рассматривать как результат осуществления соответствующей исследовательской программы. В общем смысле само развитие науки можно рассматривать как реализацию некоторой исследовательской программы.
Т. Кун «Структура научных революций». В ней он подверг обоснованной и убедительной критике кумулятивистский взгляд на развитие науки, согласно которому оно сводится к непрерывному накоплению все новых и новых научных истин. При этом предполагается, что поиск таких истин, открытие новых законов и построение новых научных теорий не оказывает никакого влияния на ранее установленные законы и теории. На большом конкретном материале из истории астрономии, механики, физики и химии Кун показывает ошибочность такого понимания развития науки и обосновывает необходимость революционных изменений в науке. Он рассматривает революции в науке как переход от одной парадигмы исследования к другой, в результате которого происходит пересмотр и переоценка всех прежних представлений в науке и намечается новая стратегия исследования. Дискуссии, развернувшиеся вокруг этой книги, способствовали становлению исторического взгляда на развитие науки и одновременно с этим показали ограниченность чисто дескриптивного подхода к истории науки. Философия науки, таким образом, выступает в качестве мировоззренческого ориентира для дисциплин, анализирующих отдельные аспекты науки, поскольку она исследует природу и структуру научного знания, а также методы и нормы получения объективно истинного знания о мире.
|
