Прогресс научного знания, как мы убедились, не сводится к простому росту знания и поэтому не может быть представлен в виде некоторого линейного процесса приращения знаний.

     Нелинейный рост научного знания

    обусловлен в первую очередь столкновением различных концепций, парадигм и исследователь­ских программ в рамках определенной отрасли науки. В ходе этого столкновения одни из них побеждают, а другие исчезают. Такое про­тивоборство разных исследовательских программ можно заметить еще в период формирования механики, понятия и принципы которой казалось были чуть ли не навязаны опытом. Тем не менее и в ней с самого начала конкурировали две программы исследования.

Одна из них победила и стала широко известной под именем небесной механики Ньютона, в которой эллиптическое движение планет вокруг Солнца объяснялось действием их взаимного тяготе­ния. Другая программа была выдвинута Р. Декартом, который исхо­дил из представления о вихреобразном движении, создаваемом Солнцем, вовлекавшем в него и планеты. Хотя недостатки этой про­граммы были очевидны, ибо она не могла объяснить даже эллиптиче­скую форму орбит планет, тем не менее она стала общепризнанной во Франции и только впоследствии была вытеснена теорией Ньютона.

В учении об электричестве и магнетизме несколько десятилетий соперничали теория Ампера и Вебера, основанная на механистиче­ских принципах, и электромагнитная теория Фарадея и Максвелла, опиравшаяся на новые представления о существовании поля. Победа электромагнитной теории привела к революции в физике.

В химии XIX в. развернулась острая дискуссия между програм­мами Ж. Пруста и К. Бертолле. Первый из них утверждал, что со­став химического соединения остается постоянным, независимо от способа его получения. Его поддержал Д. Дальтон, основываясь на атомно-молекулярном строении вещества. К. Бертолле защищал противоположную точку зрения, указывая на существование рас­творов и сплавов с переменным составом.

Все эти примеры из раннего периода формирования важнейших отраслей естествознания показывают, что прогресс научного знания происходил не путем линейного роста и расширения какой-либо единой концепции, парадигмы или программы исследования. С дальнейшим развитием науки, возникновением более общих и глу­боких ее теорий, широким применением абстрактных математиче­ских моделей расширяются также возможности выдвижения раз­личных исследовательских программ.

Как известно, математические уравнения, выражающие зависи­мости между величинами, могут описывать самые различные про­цессы, т.е. допускают множество конкретных интерпретаций. Если раньше эти уравнения подбирались с таким расчетом, чтобы они описывали заранее известные предметы, их свойства и отношения, то в развитых отраслях современной науки уравнения часто рассмат­риваются просто как гипотезы, которым должна быть найдена со­ответствующая интерпретация. В результате этого заранее неизвест­но, какая содержательная теория может оказаться наиболее подхо­дящей для объяснения новых важнейших эмпирических фактов.

Научная революция как бифуркация в развитии знания.

В совре­менной литературе термином «бифуркация» (от лат. bifurcus — раз­двоенный), заимствованным из теории нелинейных систем синерге­тики, обозначают переход системы при критическом значении па­раметра в одно из двух возможных состояний. Поскольку научная теория, дисциплина или наука в целом представляют собой систему знания, то указанный термин стали употреблять также для характе­ристики научной революции, начало которой соответствует точке бифуркации.

Революция в науке неизбежно приводит к новой стратегии ис­следования, которая связана с перестройкой идеалов, норм и мето­дов познания, а также ее философских оснований и мировоззрен­ческих ее принципов и традиций культуры.

Селективную роль в отборе новых стратегий исследования осу­ществляют мировоззренческие установки и традиции культуры. Именно через них новые стратегии взаимодействуют с культурой, становятся доступными для общества, обогащают его духовную жизнь. Новые стратегии исследования постепенно проникают во все сферы культуры, определяя стиль мышления и интеллектуаль­ный климат общества и даже эпохи. В дальнейшем они превраща­ются в необходимый компонент традиций культуры и начинают иг­рать активную роль в отборе тех новых стратегий и методов позна­ния, которые в наибольшей мере соответствуют материальным и духовным потребностям общества.

Таким образом, бифуркации или качественные изменения в развитии науки зависят не только от внутренней логики ее разви­тия, совершенства ее понятий и теорий, но главным образом от то­го, в какой мере она способствует выполнению таких основных ее функций, как объяснение существующих фактов действительности и предсказание новых фактов для рационального осмысления и эффективного действия в будущем.