|
Насколько правомерно скорее философский и литературно окрашенный термин "отчуждение" применять в научной сфере - определить непросто. Но проблема отчуждения, одна из коренных проблем современного культурного кризиса, не является менее актуальной оттого, что она еще не получила полноценного научного рассмотрения.
Феномены производственного и религиозного отчуждения уже достаточно изучены как в историческом, так и в теоретическом плане.
К. Маркс, М. Вебер, М. Хайдеггер, Г. Зиммель, К. Ясперс, философы Франкфуртской школы, персоналисты и экзистенциалисты, теологи постоянно упоминают или исследуют феномен отчуждения. При этом отчуждение как целостный и общекультурный феномен не получает надлежащего освещения. С другой стороны, термины "алиенация" и "аномия", примененные соответственно К. Марксом и Э. Дюркгеймом, традиционно относятся к социологической или политэкономической сфере. При этом отчуждение как целостный и общекультурный феномен не получает надлежащего освещения.
Культурологическое исследование данной темы способно укоренить и актуализировать рассматриваемую проблему в научном аспекте, поскольку именно оно обладает необходимым для этого системным подходом в изучении практически любой проблемы в рамках всего объема связей дисциплины или проблемы. С другой стороны, сейчас это не столько интересно, сколько актуально, так как уровень эрозии культурной почвы стал угрожающим не только для целостности культуры и ее традиций, но и для здоровья индивида. Уже в начале века немецкий философ Г. Зиммель писал: "Мы стоим на вершине истории потому, что распад и отклонение культурного существования достигли известного максимума, против чего жизнь восстает в этой войне с ее унифицирующей, упрощающей, концентрирующейся на определенном смысле силой" 1.
У данного явления есть исторические корни, особенно, в культуре протестантизма, в котором процесс отчуждения идет по следующим направлениям -отчуждение от истории, традиций, от национального в культуре, внутреннего мира человека, от нравственности. Такой процесс привел к установлению неопределенности в отношении к всеобщим ценностям, знаниям, провоцируя развитие мировоззрения скептицизма и идеализации человека- "профессионала".
Утверждение всех этих понятий в Европе находится в тесной связи с прогрессом протестантизма, в частности, кальвинизма, чья доктрина об абсолютном предопределении религиозно обосновала не только равенство в социальном статусе людей и возможность развития индивидуальности, но и усилила разобщенность людей, укоренив идею об изначально предопределенном неравенстве в отношении дарованной Богом благодати.
Протестантизм сводит христианское служение и смысл жизни к непрерывной деятельности в профессиональной и общественной сфере с целью достижения успеха и получения прибыли, а не к частной жизни и нравственному долгу человека перед человеком, который сводится к выполнению официальных стандартов в поведении и совместной работе.
Отчуждение воздействует и на самого человека, который в отсутствие востребованности в обществе раскрытия внутреннего содержания своей индивидуальнсти, духовной самостоятельности, ищет и находит смысл в успешном выполнении существующих предписаний, олицетворяя себя с отчужденной опредмеченной и производящей действительностью. Исследователи кальвинизма Г. Миттер и А. Макграт отмечают его особую роль в уничтожении границ между мирской и духовной сферами ("два царства" в католицизме) жизни, а также в проведении принципа "различения, но не разделения" этих сфер. Такая позиция создала возможность сосуществования многих противоречий внутри одной системы мировоззрения, но и трудность "различения", то есть определения значения тех или иных взглядов, понятий, фактов. Таким образом, снятие границ сакрального и светского, кроме формального освобождения от догм, принесло трудность понимания важнейших общекультурных вопросов.
Взамен религиозных догм прошлого протестантская культура, объявив государство исполнителем божественной воли, создала еще большую неприкосновенность объективных законов поведения и общественного развития, так что институт формальной независимости личности стал фундаментом для государственного управления во всех сферах.
Обеспечив минимум условий для поддержания независимости индивида в обществе, властные структуры получили возможность обойти проблемы зашиты общечеловеческих ценностей, для чего зачастую сознательно развивают индивидуалистические устремления людей, официально утверждая идеал отчужденной личности. Постоянное апеллирование к человеку (и постепенно его самого к себе) со стороны объективно установленных измерений его функционирования ведет к повышенному вниманию людей именно к безличным, требуемым в обществе, производстве показателям, концентрации внимания на материальной стороне жизни. Это означает развитие конформизма, а значит развитие духовного и психического кризиса, этической и эстетической ущербности. Говоря о современном кризисе, Г. Зиммель отмечает, что "культура вещей, предоставленная собственному ходу развития, получает громадную сферу распространения, вследствие чего интересы и надежды все больше обращаются в эту сторону, оттесняя как будто значительно более узкую, конечную задачу приобщения индивидуальных субъектов к культуре" 2.
Протестантский идеал спасения одной лишь верой, а не делами стал способствовать обесцениванию нравственных взаимоотношений и устремлению к выполнению своего христианского долга исключительно в профессиональном призвании, не освобождая человека от необходимости совершения ритуальных по существу и по форме постоянных действий, также приводящих к отчуждению. Религиозное признание неспособности человеческого разума самостоятельно определить истинный характер того или иного поступка влекло за собой передачу этой важнейшей человеческой функции—совести—государству, то есть безличной силе. Кальвинизм также концентрировал внимание на доктрине об избранном (и значит отчужденном) меньшинстве. В результате чего факт спасения можно было косвенно определить опять-таки через человеческие поступки, профессиональную активность, то есть внешне опредмеченную и количественно измеряемую действительность. Как отмечает католический мыслитель Л. Джуссани, эта культура ассоциирует текущий период материального развития с уровнем всеобщей эволюции, то есть ориентирует человека не на уже достигнутые результаты и вневременные эталоны культуры, но на современный стандарт в той или иной области. Фактически это означает отрицание вечных статических характеристик человека, высших и бесспорных для любого времени. Это же означает и отчуждение от истории, от прошлого, то есть сужение фундамента и перспективы жизни отдельного человека и общества. Религия все больше понимается как технология мотиваций и продуктивности, как секулярная социализирующая функция, как стиль жизни и средство достижения этого стиля. Наконец, отчуждение коренилось уже в самом типе религиозного духа протестантизма. Э. Фромм, исследовавший в своей работе "Здоровое общество" данный вопрос, отмечает особый патриархальный уклад и ветхозаветный дух ригоризма всей протестантской культуры, отличавшейся от культуры католицизма отсутствием "материнского начала в религиозном учении", В таком укладе человек "остается один, лицом к лицу с суровым и требовательным Богом, милости которого он мог добиться, лишь полностью покорившись ему" 3. Упразднение культа Богоматери, в частности, способствовало не только уничтожению идеи "вселюбящей и всепрощающей матери", но и соответствующего духа в конкретной общественной действительности. Кроме того, запретом множества церковных таинств и праздников протестантизм освобождал не просто время для производства, но уничтожал церковную функцию конвергенции, которая объединяла культуру духовную и материальную.
Культура праздников означала рекреацию как постоянное возобновление культурных связей, объединяющих и общество и отдельных людей. С приходом протестантизма начинает развиваться, как сказал П. Бергер в работе "Капита- диетическая революция", "холодная цивилизация". Секуляризация личностных потребностей, связанных с культурой общечеловеческих духовных ценностей, обуславливает в настоящем поиски замены другими религиями, с большим вниманием к мистическому содержанию и духовной практике, или субстратами астрологии и эзотерики. Ясно, что в отсутствие традиции человек неизбежно встречается с новыми кризисами в таких заимствованиях, которые он воспринимает в качестве средств. В условиях, когда человеку для применения и доказательства своей веры отводится лишь место для постоянного воспроизводства своей собственной специфики, религия постепенно лишается своего объединяющего смысла.
В протестантизме человек принужден постоянно думать об обеспечении продуктивности как о механической организации своего мира, которая постепенно начинает разрушать саму биологическую основу его существования. С другой стороны, в настоящее время изначально нерелигиозный человек начинает требовать скорого и практического доказательства преимуществ веры, эффективности в установлении повышенного качества жизни и самоутверждения. В условиях необходимости "рекламы" религии протестантизм является самым конкурентноспособным, так как, имея одной из главных целей очевидный прогресс, он привлекает внимание людей материальными достижениями своих приверженцев. Кроме того, ставя цель постоянно обеспечивать рост популярности религии, он готов приспосабливаться к текущему моменту общественно-культурного развития. Такой подход приводит к всемирному распространению утилитаризма, который сейчас начинает угрожать национальным ценностям.
Национальное в культуре и обществе представляет духовную потребность, общую именно для множества, поэтому его отрицание обедняет и разрушает органичность всего общества. Интернациональная направленность, свойственная, в основном, экспансивному кальвинизму, не опирается на равноправие различных культур, но ставит в обязанность космополитизм передовых стандартов, таким образом вновь ставя развитие культуры в условные рамки.
Существо религии не является традиционным - в нем много революционного и безусловного, - но традиционны ее общественные установления, на которые и был направлен протест Реформации. Протестантизм сумел разрушить церковную инфраструктуру, традиционное церковное предание, но оно являлось историческим измерением церкви, и отчуждение от истории церкви, а значит и религии обусловило отчуждение от церкви и религии как таковой. Это, в свою очередь, делало институт церкви беззащитным перед попытками его использовать в текущих идеологических играх того или иного типа утилитаризма. В наше время протестантизм становится господствующей идеологией, мировоззрением и схемой для практической деятельности.
Выступая как прогрессивное явление, протестантизм, тем не менее, сам на себе испытывает утилитарное отношение со стороны культуры капитализма, которая все выше поднимает приоритеты постоянного обеспечения производства и функционирования и возводит их до уровня важнейшей человеческой потребности. Идеалы прибыли, приспособления к существующим условиям и стандартам начинают преобладать над протестантской религиозностью, делая ее придатком капиталистического мировоззрения. Протестантская установка прежде всего на осуществление своей собственной судьбы, сверхконцентрация внимания на себе и своей ответственности перед Богом неизбежно сужает религиозную и культурную базу индивида и общества, а также значение взаимоотношений, беспрецедентно усиливая рост отчуждения.
Итак, в условиях, когда отчуждение все больше исходит из религиозной сферы, в то время как ее задачами всегда являлись обратные процессы, задачу возрождения подлинных культурных и религиозных ценностей должна на себя взять культурология или совместные усилия гуманитарных наук, способных обосновать необходимость новых тенденций в образовании и спланировать их организацию.
Литература
1. И.И. Гарин "Кальвин". - Харьков, 1994.
2. Г. Зиммель. Избранное. Философия культуры. - М., 1996.
3. Э. Мунье "Персонализм". - М., 1992.
4. Психоанализ и культура; Избранные труды К. Хорни и Э. Фромма. - М, 1995.
5. Феномен человека: Антология. — М., 1993.
6. Это человек: Антология. - М., 1995.
7. К. Ясперс "Смысл и назначение истории". - М., 1994.
8. P. Berger Capitalistic revolution. - N. York, 1990.
9. G.E. Veith. Reading between the lines. - Wheaton, Illinois, 1990.
1. Зиммель Г Избранное Философия культуры М., 1996. С.493.
2. Зиммель Г. Избранное. Философия культуры. М, 1996. С.491.
3. Фромм Э. Психоанализ и культура: Избранные труды. М., 1995. С.318.
Источник: Вопросы культурологии: Сборник аспирантских работ. - М.: ГАСК, 1999.-84с.
|
